Пучков Лев - Испытание Киллера (Часть 2)
ЛЕВ ПУЧКОВ
ИСПЫТАНИЕ КИЛЛЕРА (ЧАСТЬ ВТОРАЯ)
ГЛАВА 1
- Я вашего слона забираю, - сообщил Звездорванцев после
продолжительной паузы. Вы его напрасно сюда поставили! Погорячились...
- На здоровье, - я вяло пожал плечами. - Забирайте, воля ваша.
Следователь сцапал слона и на пару секунд задержал руку и фигурой
над доской:
- Переходить не желаете? Думаю, вы просто допустили ошибку - я вам
прощаю.
- Да нет, не ошибся, - я хмуро улыбнулся и почесал могучую щетину,
за две недели превратившуюся в почти полноценную бороду. - Я его сюда
специально поставил. Это тривиальный карповский дебют - через пять ходов вам
мат.
- Вы так полагаете? - Звездорванцев удивленно сдвинул на лоб свои
"хамелеоны". - Мы же только начали партию!
- Нет, это не я. Это Карпов так полагает. - Я опять почесал бороду
и потянулся к початой пачке "Лаки страйк": - Разрешите?
- Да-да, пожалуйста. - Звездорванцев придвинул пачку и озабоченно
углубился в изучение партии.
Я шел в "несознанку". Этот допрос был восьмым по счету, и ни на
одном из них я ничего не сообщил следователю по факту инкриминируемого мне
деяния. И не подписал ни одного протокола. Нет, в молчанку я не играл - нес
всякую чушь о чрезмерной загазованности атмосферы и поголовной дегенератизации
общества, упирая на извращенность человеческой натуры вследствие стечения
негативных факторов, которые могут даже самого честного и бескорыстного
сотрудника правоохранительных (!) органов сделать отъявленным и жутким
мздоимцем. Когда я переходил к конкретике, следователь вымученно улыбался и
розовел - не успел еще окончательно испортиться, салажонок. Вообще, мне с ним
повезло: коммуникабельный, отзывчивый, не давит, не орет, допускает всякие
поблажки... Видимо, знает, что мое дело - заведомо лажа. Мне кажется, никто ему
забашлять не удосужился за мою закопку по самые уши. Просто сказали - веди дело
как обычно, и так все ясно. Вот и не старается...
Узнав, что родичи насильственно привили мне склонность к шахматным
баталиям и даже пытались вытащить на уровень межобластных олимпиад, следователь
притащил набор дорожных шахмат и за два часа продул со свистом шесть партий
подряд.
С того раза это вошло в систему. Следователь задавал мне дежурный
вопрос:
- Показания давать будете?
- Не-а, не буду, - печально отзывался я.
- Ага! А протокол подписывать... А? - уточнял Звездорванцев.
- Тоже не буду, - опять отзывался я. - вы же слышали, что Гольдман,
упокой господь его грешную душу, мне завещал? Грех не выполнить последний совет
покойного...
- Ясно, - Звездорванцев потирал ладошки и доставал из кейса с
золоченой монограммой (ах, как хочется казаться большим и солидным!) коробку с
шахматами: - Ну, тогда, может... эээ... партейку?
- А вот это - с превеликим удовольствием! - Тут я усаживался на
краешек стула (привинчен, зараза, не подвинешь у столу!), и мы начинали
сражаться не на жизнь, а на смерть - Звездорванцев, дилетант в сей строгой
игре, отдавался ей самозабвенно, будто с разбегу нырял в омут.
Такой расклад меня вполне устраивал - можно было посидеть в
нормальной комнате, подышать воздухом, покурить и, общаясь с хорошим человеком,
узнать, как там - на воле. Такой идиллии, впрочем, предшествовали кое-какие
катаклизмы местного значения, которые, повернись ситуация несколько иначе,
могли сыграть в моей дальнейшей судьбе весьма неприятную, если не трагическую,
роль. В камере ИВС меня держали не долго - к исходу вторых суток предъявили
обвинение в тройном убийстве и перевезли в СИ
