Пушкин Александр Сергеевич - Пиковая Дама
А.С. Пушкин
Полное собрание сочинений с критикой
ПИКОВАЯ ДАМА
I.
А в ненастные дни
Собирались они
Часто;
Гнули - бог их прости! -
От пятидесяти
На сто,
И выигрывали,
И отписывали
Мелом,
Так, в ненастные дни,
Занимались они
Делом.
Однажды играли в карты у конногвардейца Нарумова. Долгая зимняя ночь
прошла незаметно; сели ужинать в пятом часу утра. Те, которые остались в
выигрыше, ели с большим апетитом; прочие, в рассеянности, сидели перед
пустыми своими приборами. Но шампанское явилось, разговор оживился, и все
приняли в нем участие.
- Что ты сделал, Сурин? - спросил хозяин.
- Проиграл, по обыкновению. Надобно признаться, что я несчастлив: играю
мирандолем, никогда не горячусь, ничем меня с толку не собьешь, а все
проигрываюсь!
- И ты ни разу не соблазнился? ни разу не поставил на руте?.. Твердость
твоя для меня удивительна.
- А каков Германн! - сказал один из гостей, указывая на молодого
инженера: - отроду не брал он карты в руки, отроду не загнул ни одного
пароли, а до пяти часов сидит с нами, и смотрит на нашу игру!
- Игра занимает меня сильно, - сказал Германн: - но я не в состоянии
жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее.
- Германн немец: он расчетлив, вот и все! - заметил Томский. - А если кто
для меня не понятен, так это моя бабушка, графиня Анна Федотовна.
- Как? что? - закричали гости.
- Не могу постигнуть, - продолжал Томский: - каким образом бабушка моя не
понтирует!
- Да что ж тут удивительного, - сказал Нарумов, - что осьмидесятилетняя
старуха не понтирует?
- Так вы ничего про нее не знаете?
- Нет! право, ничего!
- О, так послушайте:
Надобно знать, что бабушка моя, лет шестьдесят тому назад, ездила в Париж
и была там в большой моде. Народ бегал за нею, чтоб увидеть la Vйnus
moscovite; Ришелье за нею волочился, и бабушка уверяет, что он чуть было не
застрелился от ее жестокости.
В то время дамы играли в фараон. Однажды при дворе она проиграла на слово
герцогу Орлеанскому что-то очень много. Приехав домой, бабушка, отлепливая
мушки с лица и отвязывая фижмы, объявила дедушке о своем проигрыше, и
приказала заплатить.
Покойный дедушка, сколько я помню, был род бабушкина дворецкого. Он ее
боялся, как огня; однако, услышав о таком ужасном проигрыше, он вышел из
себя, принес счеты, доказал ей, что в полгода они издержали полмиллиона,
что под Парижем нет у них ни подмосковной, ни саратовской деревни, и
начисто отказался от платежа. Бабушка дала ему пощечину, и легла спать
одна, в знак своей немилости.
На другой день она велела позвать мужа, надеясь, что домашнее наказание
над ним подействовало, но нашла его непоколебимым. В первый раз в жизни она
дошла с ним до рассуждений и объяснений; думала усовестить его,
снисходительно доказывая, что долг долгу розь, и что есть разница между
принцем и каретником. - Куда! дедушка бунтовал. Нет, да и только! Бабушка
не знала, что делать.
С нею был коротко знаком человек очень замечательный. Вы слышали о графе
Сен-Жермене, о котором рассказывают так много чудесного. Вы знаете, что он
выдавал себя за вечного жида, за изобретателя жизненного эликсира и
философского камня, и прочая. Над ним смеялись, как над шарлатаном, а
Казанова в своих Записках говорит, что он был шпион, впрочем Сен-Жермен, не
смотря на свою таинственность, имел очень почтенную наружность, и был в
обществе человек очень любезный. Бабушка до сих пор любит его без памяти, и
сердится, если говорят об нем с неуважением. Бабушка знала, что Сен-Жермен
мог
